Весь ад начался еще в аэропорту. Самолет задержали на 8 часов. Даже по Московскому телевидению показали. Прилетели ночью, посадили в автобус и привезли....Территория не освещена. Волокли чемоданы по ухабам до столовой. Хотя все дети хотели спать, а не есть. Вы думаете, что потом но комнатам и баиньки. О нет, устроили медосмотр. Хотя всех детей в Москве осмотрели. Прошел еще час. Привели к корпусу. Уже в холе все стало понятно, что это не жилое помещение. Но когда зашли в комнату и увидели всю разруху.... Грязь паутина, облепленные потолки мошками, огромные пауки, с зассаными( прошу прощения) прикроватными ковриками. Дети так перепугались. . стали рыдать, звонить родителям. Мы взрослые сами были в ужасе, пытались успокоить детей, уложить спать, убивали пауков. Нарыдавшись и ослабев заснули, а через час включилась пожарная сигнализация... И такое началось. Все кричат бегут. В регистратуре объяснили, что пожара нет. Пошли спать, только заснули и опять включилась пожарная сигнализация( это было в 3 часа ночи). Но на этом ночь, как говориться не закончилась, ребенок упал со второго яруса кровати. Вниз лицом, хорошо, что сумки и чемоданы стояли нераспокованными у кроватей. Поэтому ребенок набил себе шишку на все лицо, но остался жив. Эта девочка так кричала, о ужас. Все снова проснулись побежали в комнату несчастного ребенка. После этого случая никто не лег на второй ярус. Спали по двое внизу. Утром при дневном свете увидели все, запущенность, грязь, нехватку полотенцев и простыней. Я согласна с выражением Чернобыльская зона. Еда отвратная, дети ослабли, исхудали, болели. Температура под 40 градусов. В больницу никого не возили. Местные коновалы вкалывали лошадиную дозу антибиотиков и жаропонижающих, а на следующий день выписывали с температурой 35. А так называемая доктор еще заваливалась спать к детям в палату, храпела всю ночь не давая больным спать. Рассказывать еще можно много. , но как говорят фронтовики, о всех ужасах лучше не вспоминать.
All hell began at the airport. The plane was delayed for 8 hours. They even showed it on Moscow television. Arrived at night, put on the bus and brought.... The area is not lit. They dragged the suitcases over the bumps to the dining room. Although all the children wanted to sleep, not eat. You think that then but the rooms and bainki. Oh no, they did a physical. Although all the children in Moscow were examined. Another hour passed. They brought me to the corps. Already in the hall it became clear that this was not a living space. But when they entered the room and saw all the devastation.... Dirt cobwebs, midges plastered over the ceilings, huge spiders, with pissed (sorry) bedside rugs. The kids were so scared. . began to sob, call their parents. We adults were horrified ourselves, tried to calm the children, put them to bed, killed the spiders. Weeping and weakened, we fell asleep, and an hour later the fire alarm went off. . . And this began. Everyone screams and runs. The front desk said there was no fire. We went to bed, just fell asleep and the fire alarm turned on again (it was at 3 o'clock in the morning). But on this night, as they say, did not end, the child fell from the second tier of the bed. Face down, it’s good that bags and suitcases were left unpacked by the beds. Therefore, the child stuffed himself with a bump all over his face, but remained alive. This girl screamed so, oh horror. Everyone woke up again and ran to the room of the unfortunate child. After this incident, no one lay down on the second tier. They fell two by two downstairs. In the morning, in the daylight, they saw everything, neglect, dirt, lack of towels and sheets. I agree with the expression Chernobyl zone. The food is disgusting, the children are weak, emaciated, sick. Temperature under 40 degrees. Nobody was taken to the hospital. Local horse-dressers injected a horse dose of antibiotics and antipyretics, and the next day they were discharged with a temperature of 35. And the so-called doctor still fell asleep in the ward with the children, snoring all night without letting the patients sleep. Much more can be said. , but as the front-line soldiers say, it’s better not to remember all the horrors.